Наталья Тумуреева, известный в Бурятии и далеко за ее пределами эколог, три месяца назад приняла в Фэйсбуке предложение главы Бурятии Алексея Цыденова занять пост замминистра природных ресурсов республики. После конкурсных процедур эколог оказалась в министерстве, которое до того неоднократно критиковала. Отличается ли взгляд со стороны от ситуации внутри, помогает ли на госслужбе опыт общественника, как изучать Байкал и что такое налет экологичности – об этом в интервью с ней Восток-Телеинформ.       

- Наталья Николаевна, вы три месяца работаете на посту замминистра природных ресурсов.  Отличается ли то, как вы представляли себе работу этого министерства от того, что видите сейчас? Не произошло ли у вас переформатирования, так сказать, сознания при переходе с общественной работы на госслужбу?

- Убеждений своих я не меняла, изменился стиль работы, это да. Госслужба очень сильно отличается от общественной деятельности. Вот некоторые вопросы, кажется, легко решить, есть логическое решение, ты это понимаешь. Но когда приступаешь, сталкиваешься с бюрократическими процедурами и все усложняется. Если честно, то все, за что я критиковала раньше Минприроды, сейчас вижу сама, пытаюсь наладить эту работу как-то по-другому. Госслужба в целом меня никогда не интересовала, я не знала, например, о том, что если человек не стоит в кадровом резерве, то каким бы классным специалистом он не был, ты не сможешь его взять на работу. В целом ничего сверх сложного, хочу сказать, нет, всему можно научиться. Здесь много специфики, с которой я раньше не сталкивалась, ее приходился изучать, причем на ходу. Но я человек обучаемый, так что это меня не пугает: например, я раньше не занималась госзакупками, сейчас иду на обучение по этому вопросу. В общем, стараемся в позитивном ключе работать.

- Не было момента, когда вы пожалели, что приняли предложение главы о назначения?

- Пока нет, пока для меня это опыт и опыт интересный. Кода видишь, что какие-то вещи сдвигаются с места, это вдохновляет.

- А как с вашей кафедрой? Вам можно преподавать?  

- Преподавать на должности замминистра можно, но времени нет. Ведь к занятиям нужно готовиться, а я с раннего утра и допоздна на работе, не получается.

ДАМБЫ, ПАРТИЯ И ОБЩЕСТВЕННИКИ

- Над чем работаете в качестве заместителя министра?

- У меня три отдела: отдел охраны окружающей среды - это защита атмосферного воздуха и отходы, отдел недропользования - мы занимаемся только общераспространенными полезными ископаемыми, крупные ведет Роснедра. И еще один отдел - регулирования водными ресурсами, это строительство дамб, расчистка русел и так далее. Мы сейчас проводим большую инвентаризацию дамб. В Бурятии изменился гидрологический режим, маловодный период заканчивается, этот вопрос становится насущным.

- Мы летом уже успели это оценить. Много в Бурятии дамб, которые требуют ремонта?

- Много и требуют они не только ремонта, но и строительства. Например, в Улан-Удэ необходимо строительство дамбы. Здесь важный момент: Министерство природных ресурсов занимается только защитными дамбами, которые оберегают население от затопления. Ситуация там сложная, пока был маловодный период, этим особо не занимались. Есть у нас такая особенность: решаем текущие вопросы, на перспективу не смотрим. Хотя я сейчас вижу, что это возможно. Можно разработать несколько подходов, что делать если, например, у нас большая вода, что делать, если маловодный период, что делать в одном случае, другом, третьем. Этим я сейчас пытаюсь заниматься. Когда меня спрашивают, что я сделала за три месяца, честно могу сказать: немного. Пока изучила вопросы, полномочия, вошла в курс, ориентируюсь в структуре и так далее. Очень многое зависит от команды, сложно со специалистами, зарплата не такая большая, кадры уходят, например, в горнодобывающую промышленность, на проекты и так далее, кто-то уезжает из республики, кто-то не выдерживает нагрузки.

- Но в целом нашли общий язык с коллективом?

- Думаю да. Сейчас набираем людей, это сложно еще и потому, что нужен конкурс, проведение которого занимает 2 месяца. Мы один уже провели, сейчас запускаем второй, вакансии есть.

- Ваш опыт работы в общественной экологической организации больше помогает или как?

- Очень помогает. Допустим, я что-то не успеваю сама, у меня есть общественники, которых можно попросить помочь в контроле. Скажем, убирают у нас свалку, я сама физически не могу поехать проконтролировать и прошу их. Помогает еще и в том плане, что я писала заявки на гранты, руководила разными проектами, сама структура такой работы мне знакома, это большое подспорье в написании тех же бюджетных заявок сейчас.

- А отношении со своим с БРО по Байкалу поддерживаете?

- Конечно. Для меня вообще самым трудным решением при переходе в Минприроды было оставить БРОБ. Не стояло такой проблемы - «перейти в другой стан» - как мне некоторые говорили, меня не пугал объём работы, меня пугала необходимость оставить организацию, которую создал Сергей Герасимович Шапхаев. Из руководства организацией я вышла, как и положено по закону, но человеческие отношения поддерживаю. Там сейчас есть хорошая молодежь, совместно готовим с ними сейчас «Шапхаевские слушания», которые состоятся 12 октября. В первый раз за 10 лет к нам в республику приедут экологи со всех регионов страны именно на это мероприятие. Кстати, из партии «Яблоко» я не вышла и меня никто не заставлял выходить или вступать в «Единую Россию», как некоторые думают. Полномочия председателя я сложила, потому что шел выборный процесс, нужно было выступать от лица партии, тем более у нас были кандидаты. Я оценила, что физически не смогу это все совмещать, в итоге на конференции выбрали другого председателя.

ПРО МУСОР

- На вашей странице в Фэйсбуке довольно много в последнее время публикаций о свалках. Создается впечатление, что началась их масштабная ликвидация. По нацпроекту?

- Нет, это собственные средства республики. Если говорить о нацпроектах, то из них отходов касаются два: «Чистая страна» и «Комплексная система обращения с отходами». «Чистая страна» - проект о ликвидации накопленного ущерба в границах городов, тех самых свалок, которые были образованы еще в 1960-70 годы, и которые сейчас убирают по всей стране. В Бурятии в нацпроект вошли 5 таких крупных свалок – Стеклозаводская в Улан-Удэ, свалки в населенных пунктах Усть-Баргузин, Северобайкальск, Кяхта и Закаменск. Мы готовим по ним ПСД, нужно пройти экологическую и государственную экспертизы. Финансирование ликвидации свалок запланировано на 2021 год. Документация по трем свалкам должна появиться к концу этого года, еще на 2 свалки написали бюджетную заявку на 2020 год. Есть проблема с рекультивацией свалок в Центральной экологической зоне. Рекультивировать-то можно, но куда вывозить мусор? В свое время у Бурятии была возможность строить полигоны, на это в стране выделялись целевые деньги, но в республике этим почему-то никто не занимался. В итоге у нас на всю Бурятию сегодня 4 полигона: это Эгита, Заиграево, Гусиноозерск и в Улан-Удэ. Сегодня по закону мы имеем право размещать отходы только на полигонах, но вывоз, да еще на большие расстояния, очень сильно удорожает проекты.

Например, прокуратура нас обязала убрать свалку в Турке, глава Бурятии Алексей Цыденов принял решение выделить на это 20 миллионов. Этих денег не хватит, но здесь проблема даже не в финансах, а в том, куда везти? Снова в Улан-Удэ?

- А не получится так, что там просто место закончится?

- Получится. Там сейчас разрабатывается документация на новую чашу полигона, до конца этого года должен быть готов проект, потом будем искать деньги на эту работу.

- Которых нет.

- Да.

- И как теперь жить?

- Ну как. Мы сами, по большому счету виноваты: когда деньги выделялись на полигоны, мы ничего не делали. Сейчас даже тех людей нет, кто там тогда работал, спросить не у кого, почему так вышло. Сегодня да, Бурятия понимает проблему, понемногу выделяет деньги на ликвидацию несанкционированных свалок, но такие свалки у нас возле каждого села. Такие свалки у нас, как правило, убираются по решению суда: есть такая практика, когда прокуратура обязывает правительство ликвидировать ту или иную свалку, которую тоже копили годами. Но на эти сельские свалки федеральные деньги не выделяются и мы составляем «дорожную карту» по их ликвидации за счет республиканского бюджета. Планируем начать с центральной экологической зоны, параллельно оцениваем разные варианты дальнейшей работы с мусором. Вот в Улан-Удэ совсем недавно запущена мусоросортировочная станция. Кроме того, у нас сегодня запроектировано строительство шести полигонов с сортировкой мусора, есть планы по открытию линии переработки пластика. Мы рассматриваем возможность войти с ними в нацпроект «Комплексная система обращения с отходами». После старта мусорной реформы в стране политика перерабатывать мусор, а не захоранивать. Я с этим согласна, но все вновь упирается в вопрос денег. Ведь если в Улан-Удэ еще можно найти инвесторов на такой крупный и дорогой проект, то, когда речь идет о районах, там это невозможно решить за счет частных инвестиций.

- Есть еще такое мнение, что свалки должен убирать регоператор.

- Да, но должен только те свалки, которые образовались после начала его деятельности как регоператора. Эти свалки да, он обязан ликвидировать, но все остальные – нет. Хотя, конечно, он может это делать. Он может их выявить, выдать уведомление собственникам земельного участка, в большинстве случаев это либо республика, либо муниципалитет, и, если в течение 30 дней собственник никак не отреагировал, может убрать свалку сам, но потом в судебном порядке стоимость работы предъявить собственнику. И это снова не вариант, учитывая небогатые местные бюджеты. У нас, на мой взгляд, только один вариант: делать это за счет федерального или хотя бы республиканского финансирования. Поэтому в текущем году мы выделили 33 миллиона рублей, которые осваиваются по Улан-Удэ и близлежащим районам на уборку свалок. Здесь, кстати, мы сталкиваемся с еще одной проблемой: убранные свалки образуются заново на том же самом месте. О чем это говорит?

- О чем? Что люди привыкли валить туда мусор годами или контейнеров нет?

-  Я сама недавно объехала несколько свалок, чтобы оценить, почему свалки образуются на том же месте. Где-то, действительно, нужно лишь поставить контейнерную площадку и создать условия. Но где-то решать вопрос только установкой контейнера не получится, только рейдами и штрафами. Есть у нас, например, река Воровка, туда люди прямо специально приезжают и сваливают мусор. Буквально на днях поступило заявление из пригорода, где строится школа и строительный мусор вывозят на участок по соседству. Это годами сложившийся принцип: валить в лес, в поле, куда угодно, по привычке. Меня иногда удивляет, когда люди, создающие несанкционированные свалки год за годом, на одном и том же месте, потом говорят, мол вы сами виноваты, не создали нам условия. Простите, но вообще-то в частной застройке Улан-Удэ уже давно существуют договоры на вывоз мусора, которые каждый был обязан заключить и по которым из частного сектора уже давно вывозят мусор, не только после начала мусорной реформы. Однако если начнешь разбираться, выяснится, что люди такие договоры не заключали, мусор выбрасывали, где придется, где ближе.

- Наглядный пример свалка на Центральном рынке, которую несколько раз убирали, но она образовывалась на том же самом месте. Причем это центр города, где тоже у всех должны быть договоры.  

- Да, в том числе. Я могу привести в пример Поселье. В начале 2000-х мои родственники купили там участок, построили дом, на тот момент это было поле, их дом там едва ли не один стоял. Мусор, поскольку девать его было там некуда, они собирали и вывозили в город, до ближайшей контейнерной площадки. Когда число жителей в поселке увеличилось, там начали вывозить мусор по договорам, создали таким образом какую-никакую, но инфраструктуру. И тем не менее, образовалась огромная свалка, на уборку которой бюджет теперь тратит деньги - 1,2 миллиона рублей.

- Вы сказали о мусоросортировочной станции, сколько таких станций желательно бы иметь нам в Бурятии и какие перспективы переработки в нашей республике?

- Я проверяла работу станции, была на ее открытии. Там сортируются разные фракции: жестяные банки, пластик, стекло, бумага - на выходе линия выдает прессованные брикеты, которые идут на переработку в другие регионы. Станций по мусоросортировке у нас на самом деле две, вторая заработает, ориентировочно, в 2020 году. Для Улан-Удэ этого достаточно, дальше нужно двигаться в сторону переработки. Хотя бы минимальной: например, если пластик не только собирать, но измельчать и прессовать, он уже будет стоить дороже. В Бурятии же из переработки пока занимаются только автомобильным шинами.

К самой сортировке тоже нужно менять подход. Мусор на станцию поступает смешанный и органика и неорганика, это усложняет сортировку. А что, если это делать на начальном этапе, когда мусор еще в доме? Тогда мусор будет поступать на сортировку сухим, это будет намного эффективнее.

- Придется думать, что делать с органикой. 

- Конечно, встанет такой вопрос. В советское время ее принимали на свинофермах, сегодня девать ее пока некуда, но нужно думать на перспективу. Ведь органику можно пускать на компост, для чего нужны поля компостирования. Это снова нужно проектировать, изыскивать средства, и, конечно, вводить раздельный сбор мусора у жителей республики. Если мы эти вопросы решим, это будет огромный шаг вперед. 

ПРО БАЙКАЛ И БАЙКАЛОВЕДЕНИЕ

- Вы отметили выше, что закончился маловодный период. Можно ли сказать, что Байкалу полегчало?

- Сразу скажу: это не я сказала, это данные Росгидромета, который официально заявил, что мы входим в многоводный период. Полегчало ли Байкалу, сейчас никто не сможет ответить однозначно и аргументированно. Чтобы понимать, что происходит с Байкалом, нужно вести качественный мониторинг на всем его протяжении. У нас же отдельные исследования ведёт Лимнологический институт, БИП СО РАН, занимается мониторингом Байкала Енисейское бассейновое водное управление, некоторые общественные организации - например, Байкальская экспедиция в этом году дважды прошла побережье, взяла анализы и пробы. Но все это точечные вещи, а нужны комплексные и постоянные исследования, стратегический взгляд, это сложно. Вы знаете, отличить на глаз спирогиру от других зеленых водорослей невозможно, сделать это можно только под микроскопом. И когда кричат «Байкал в спирогире, Байкал цветет», я к этому двояко отношусь. Я родилась и выросла на Байкале, цветение в августе для него обычный процесс, но масштабы изменились, это есть. Идет увеличение количественного и качественного состава как водной растительности, так и водорослей, вот это и нужно изучать.

У любых организмов есть свой жизненный цикл, который зависит от условий. Вот, скажем, хищники редко размножаются в зоопарках, потому что им нужны оптимальные условия, которые люди не всегда могут создать. По большому счету с водорослями то же самое. Они так обильно разрослись потому, что попали в оптимальную фазу по температуре, пище и так далее. Байкал олиготрофное озеро с холодной водой и минимумом питательных веществ, но в связи с тем, что уровень воды упал, мелководье прогрелось, да еще сказались пожары, неорганизованный туризм, стоки - все вкупе это и дало питательную среду для размножения водорослей. И не соглашусь, когда говорят, что Байкал умрет и высохнет: да он все переварит, убери сегодня с него людей, он со временем все переварит. В самой глубине он остаётся чистым, проблемы на мелководье. И эти проблемы многогранны, связаны с другими сферами, тем же туризмом. Ведь если мелководье на Байкале зарастет, кто к нам поедет? Так что вопрос нужно изучать комплексно.

-  Но многоводный период может сказаться положительно на озере?

- Если только теоретически. А практически на сегодня ситуация с экологическим балансом озера такова, что любой пик, и маловодный и многоводный, может привести к катастрофическим последствиям. И мы к этому не готовы, у нас нет таких прогнозов и некому сегодня их делать. Может быть, нужна единая мониторинговая система на Байкале. Причем, это должна быть независимая структура, которая могла бы привлекать разных ученых на какой-то основе, может, на договорах. Так, кстати, работает «Байкальская экспедиция» – она приглашает ученых из МГУ, Лимнологического института, местных ученых и все вместе они проводят исследования.

- А что происходит сегодня с нашумевшим 63 приказом?

- Ведутся исследования и расчеты. Есть несколько разных вариантов, которые сегодня оцениваются. Мне кажется, что сегодня в Москве люди, принимающие решения, не совсем представляют себе жизнь на Байкале. Как и чем живут люди на Байкале, там по большому счету не знают, хотя сложно пенять им на что-то, когда даже в Улан-Удэ такие люди есть. Помните, были пикеты, когда люди просто стояли с плакатами и требовали всех выселить с Байкала и вообще все там запретить. Но ведь на Байкале люди жили всегда, там их родовые места, как их оттуда выселить? С ними надо работать, разъяснять законы, обеспечивать возможность их исполнения. Скажем, местные привыкли ловить омуль сетями в любое время года, строить, как и где хочешь, и сейчас им сложно переформатировать свою жизнь под современные экологические требования.

Впрочем, это проблема не только Байкала и Бурятии, а всей страны. В свое время у нас произошла де-экологизация общества. В 2001 году у нас убрали из школы предмет экология, а ведь это наука и изучать ее нужно с азов, с детства, чтобы человек понимал связи внутри экосистемы. Сходить убрать мусор это еще не экология, это лишь легкий налет экологичности. Сегодня у людей нет экологических знаний, а они - один из принципов выживания на планете, на которой мы семимильными шагами идем к масштабному экологическому кризису. Нас уже больше 7 миллиардов, это проблемы с продуктами, с мусором. У нас далеко не все страны эффективно перерабатывают мусор – пожалуй, лишь Европа, Япония и некоторые штаты США. А весь остальной земной шар? На земле есть государства в несколько раз беднее российской глубинки и экологическая картина там в 10 раз страшнее, чем у нас. А ведь мусор это не просто не эстетично, он попадет в почву, в воду, его поедают микроорганизмы, животные, а затем он снова возвращается к человеку в других формах. Когда ты понимаешь этот круговорот, то, наверное, не будешь уже бросать фантики где попало. Мусор на том же Байкале не берется ниоткуда, его туда кто-то привез.

- У меня был для вас вопрос о де-экологизации. Я хотела спросить, что, как вы думаете, нужно делать с экологическим воспитанием и не поздно ли? Насколько я знаю, появились даже учебники по Байкаловедению, но пока, к сожалению, не у нас.

- Да, в Иркутской области. Там есть Байкаловодение, оно введено в образовательную программу, в ее региональный компонент через областное Минобразования. Нам тоже нужно вводить курс Байкаловедения, у нас дети не владеют элементарными знаниями о Байкале, например, его глубине, ширине, эндемиках, а как можно любить то, что ты не знаешь? Для некоторых Байкал - это большая чаша с водой и все, а как же его легенды, а история? Ведь с этого начинается любовь к своей малой Родине, что-то для нее искренне хочется делать тогда, когда ты знаешь, что именно ты пытаешься сохранить.

- Кто бы мог в Бурятии стать инициатором введения такого регионального компонента?

- Минобразования республики. Мы уже с ними в этом плане работаем, проводили недавно рабочую встречу по поводу разработки соответствующей программы, по мероприятиям в рамках раздельного сбора мусора, прививания культуры обращения с отходами. Ведь экологическое воспитание это не только школа, это еще и семья, а когда дома не хотят заниматься тем же раздельным сбором мусора, как объяснить ребенку в школе, зачем это делать? А со взрослыми работать еще сложнее. И я, кстати, против того, чтобы детей вывозить на разные акции по уборке мусора.

- Почему?

- Взрослые насорили, почему дети должны за ними убирать? Пусть взрослые едут и убирают за собой окурки, объедки и так далее. Это не тот метод. Детям нужно показывать и объяснять, почему не надо бросать мусор. А свой мусор за собой пусть взрослые убирают сами. И некоторых надо направлять на такие работы добровольно-принудительном порядке, например, в порядке отработки общественных работ. Это, кстати, удешевило бы и уборку несанкционированных свалок.

- Подождите, то есть вполне реально, что в школах Бурятии может появиться новый предмет?

-  Конечно. В БГУ готовы разработать программу переквалификации, организовать курсы повышения квалификации. Это не раз обсуждалось. Нужно будет обучать учителей, недостаточно только разработать пособия. Допустим, ввести мы введем предмет, а кто будет этот предмет преподавать, на сегодня нет учителей экологии. Людей надо учить с детства, со школы, в детском саду надо сажать с детьми деревья, чтобы они понимали, как это сложно - вырастить дерево. Мы вот с детьми пытались вырастить дома хвойные деревья, но они очень чувствительны к влажности, это совсем непростой процесс, нужно понимать условия, в которых они могут расти и создавать их. Это и есть экология. Первый опыт для меня оказался не удачным.

- А ваша идея проводить детские праздники без воздушных шаров прижилась где-нибудь?

- Что самое интересное, и я сама даже не ожидала такого, что люди просто не понимают, что такого в том, чтобы выпустить в небо кучу шаров. В 2017 году министр природных ресурсов России Дмитрий Кобылкин поддержал отказ от запуска шаров в интересах заповедников. У нас заповедники от города далеко, туда наши выпускные шарики не долетают, но ведь они все равно где-то падают на землю. То есть по факту это мусор. Я обратилась в наше Министерство образования, они вынесли рекомендацию образовательным учреждениям отказаться от запуска шаров, но не все школы его поддержали. Между тем, на наш опыт начали ссылаться в других регионах. Например, в Санкт-Петербурге организаторы праздника в честь блокады Ленинграда хотели выпустить в небо 900 черных шаров как символ 900 дней блокады. Но к организаторам обратились общественные организации и рассказали о нашем опыте. В итоге от запуска шаров там отказались. То есть вы понимаете: Санкт-Петербург, глядя на Бурятию, отказался от запуска шаров. В Иркутской области была такая рекомендация, в Приморском крае тоже был запрет на запуск шаров, еще до нас. То есть люди в принципе позитивно в стране воспринимают эту идею. У нас же родители и некоторые учителя на меня даже обиделись.

- Это вся та же де-экологизация?

- Да. Я, кстати, подошла потом к своему ребенку, говорю, слушай, а может, я не права, может тебе эти шарики нужны? Нет, говорит. Это, в основном, нужно родителям, а не детям. Как и весь остальной пафос, связанный с выпускными – ресторан, лимузин и так далее.

ПРО ВОЗДУХ И НЕДРА

- Улан-Удэ недавно попал в очередной список самых грязных городов по состоянию атмосферного воздуха. У нас давно уже говорится об этом, а что делается?

- У нас разработан комплексный план и сейчас мы пишем бюджетную заявку на проведение НИОКР по его конкретным мероприятиям. Прежде чем что-то предлагать людям, нужно провести исследование, знать точно, сколько это стоит и насколько будет эффективно. Провести такое исследование планируется в 2020 году, но здесь многое зависит от того, утвердит ли НХ РБ нам финансирование. Хочу подчеркнуть, что планируется изучить конкретные меры: сколько, например, будет стоить установка фильтра на печную трубу в частном доме и какой даст эффект, как повлияет замена угля и дров на пеллеты, как отразятся на ситуации тепловые насосы. При главе Бурятии проводили совещание, там прозвучало очень много предложений, но никто не представил конкретных расчетов. А вопрос достаточно простой и насущный – сколько это будет стоить для населения. Потому что всем понятно, что если оборудование по очистке газов будет стоить порядка 500 тысяч рублей никто из частников его не купит.

- А снижение тарифа для тех, кто готов перейти на отопление электроэнергией рассматривается?

- Да, такое предложение тоже есть, этим занимается министерство транспорта, энергетики и связи. У них есть уже расчеты. Есть еще один вариант – запустить ТЭЦ-2 и запитать туда частные котельные, хотя бы их часть. Экологическая ситуация улучшится, но есть мнение, что это приведёт к увеличению тарифа. И надо понимать, что по итогу, в любом случае, мы ведь не можем запретить людям использовать какой-либо вид топлива, можем только предложить альтернативные, более экологичные и выгодные варианты. Но все это нужно исследовать. К сожалению, в нашей сибирской зиме никто не исследовал работу тех же солнечных батарей на конкретном домохозяйстве.

- Какие основные проблемные вопросы по ОПИ?

- Как правило, карьеры разрабатывается для строительства дорог, их отсыпки, строительство тех же дамб и т.д.  По закону пока в месторождении есть запасы, рекультивировать его нельзя. Получается подрядчику карьер уже не нужен, потому что объект построен, но и рекультивировать мы его не можем заставить, т.к. там еще есть запасы. Со временем уже по опыту, карьер превращается в мусорную свалку. Чисто логически я понимаю, что рекультивация не нужна, если на месторождении есть запасы, то спустя время придет следующий держатель лицензии и ему придется вскрывать месторождение заново. Но что делать практически с этим - пока вопрос. Разбираюсь.

- Наталья Николаевна, а если говорить в целом, что сегодня ваш приоритет?

- Наверное, все-таки построить работу министерства так, чтобы мы могли принимать решение в разных ситуациях. Чтобы уметь оценивать ситуацию комплексно, понимать последствия и перспективы, чтобы можно было строить планы и составлять бюджеты, имея максимально полное представление о проблеме и путях ее решения. Не работает с природой так, что сегодня ты решаешь какую-то текущую проблему, не думая, что будет через какое-то время. Здесь нужно понимать: а вот когда ты вмешиваешься природу, как это затем отразится на тебе же? Вот это и есть мой приоритет сейчас.

Марина Иванова, Восток-Телеинформ.