Как спасти Байкал: Альтернативы для монгольских ГЭС

В Бурятии стартовали общественные слушания по проектам строительства гидростанций на реке Селенге и ее притоках в соседней Монголии. По мнению независимого эксперта по вопросам развития гидроэнергетики Артура Алибекова, разработчикам проектов предстоит убедительно ответить на все опасения местных жителей, экологов и ученых, уверенных, что строительство ГЭС «Шурен» и «Орхон» нанесет непоправимый ущерб окружающей среде, экосистеме озера Байкал и социальной обстановке. И если они не смогут сделать этого — отказаться от проектов, передает Лента.ру.

Прямая угроза

Сам факт проведения слушаний — победа российской экологической общественности и лично президента Владимира Путина, поднявшего вопрос воздействия проектируемых ГЭС на Байкал в ходе встречи со своим монгольским коллегой летом 2016 года. До этого монгольская сторона вообще не планировала учитывать мнение России.

Россия последовательно доказывает, что ГЭС в бассейне Селенги, обеспечивающей порядка 50 процентов притока в Байкал, несут прямую угрозу для экосистемы уникального озера, объекта всемирного природного наследия ЮНЕСКО. Столь ценного и уникального водоема в нижнем бьефе нет, наверное, ни у одного гидроэнергетического проекта в мире.

При этом Россия в вопросе монгольских ГЭС демонстрирует, пожалуй, максимальную тактичность и дипломатичность. Усилия нашей страны подчеркнуто направлены на поиск альтернативных вариантов и дружелюбно-мирное разрешение возможных разногласий. Россия выглядит даже избыточно спокойной, если вспомнить, как вели себя в подобных ситуациях Индия, Пакистан, Израиль и другие страны. Египет, например, под угрозой военных действий препятствует строительству Эфиопией плотин в верхнем течении Нила.

Монголия старается обеспечить потребности своей энергосистемы, стремясь снизить затраты на импорт электроэнергии, в том числе и из России. Поэтому очевидная альтернатива — это снижение тарифов на экспортируемое электричество. И фактически это уже произошло с 1 января 2017 года за счет изменений на оптовом рынке электроэнергии в Сибири. Потенциал поставок из Сибири, по данным Минэнерго России, превышает 400 миллионов киловатт-часов ежегодно, более 10 процентов от общего потребления Монголии. Кроме того, Монголия закупает энергию у Китая. Целесообразно учитывать возможности соседних связанных энергосистем и вести переговоры о взаимовыгодном компромиссе в качестве альтернативы. Тем более что потенциал переговорного процесса не исчерпан.

Альтернативы

Есть и другие варианты. Например, «Росатом» реализует проекты строительства АЭС по всему миру, у компании есть типовые решения для объектов генерации, способных обеспечить конкурентоспособность и рентабельность. Вызывает удивление, что Монголия не рассматривает данную альтернативу — ведь недра страны располагают немалыми запасами урана.

Также удивляет, что Монголия не ведет активных переговоров об участии в масштабном инфраструктурном проекте, реализуемом прямо у ее границ — газопроводе «Сила Сибири». От поселка Чикан, рядом с которым планируется освоение Ковыткинского газового месторождения, до Улан-Батора всего около 1000 км. А при строительстве газопровода от Ковыкты до Иркутска длина трубы до Улан-Батора уменьшается примерно до 600 км, причем половина может пройти по территории России.

Очевидно, что приход в Монголию газа открыл бы огромные перспективы для модернизации энергетики, газификации жилых домов и транспорта, создания новых производств, например, газохимических. Это улучшило бы и экологическую обстановку в Улан-Баторе, который буквально задыхается из-за массового сжигания угля. Если Монголия включится в переговорный процесс по газопроводу, то может стать страной-транзитером газа в Китай. А это дополнительные доходы в бюджет. Это не только решило бы энергетические проблемы Монголии, но и придало импульс всей экономике страны, находящейся на грани дефолта. При этом для Байкала не возникло бы новых угроз и рисков, а газ мог прийти также в Бурятию и Иркутскую область.

Кто должен начать переговоры

Если же взглянуть на альтернативы, которые могут быть реализованы без участия России, то они прежде всего связаны с использованием потенциала Монголии в сегменте солнечной и ветровой генерации. Развитие возобновляемой энергетики соответствует принципам устойчивого развития и Парижского климатического соглашения, подписанного Монголией. А близость Китая, где сосредоточены основные производства солнечных панелей и где в целом сектор ВИЭ развивается самыми быстрыми темпами в мире, позволяет снизить потенциальные затраты для реализации проектов тех же солнечных станций.

Наконец, реальная альтернатива строительству любой новой генерации лежит в сфере энергоэффективности. Монгольская теплогенерация построена преимущественно в советский период, и ее фонды изношены, ей присущи недопустимо высокий расход топлива и потери в электросетях. Модернизация действующих ТЭЦ и сетей может значительно снизить или даже полностью нивелировать необходимость импорта электроэнергии.

В настоящее время угольные станции центральной энергосистемы Монголии способны работать только в базовом режиме, пиковые нагрузки покрываются преимущественно за счет импорта. И строительство ГЭС как наиболее высокоманевренных мощностей позиционируется именно как способ покрытия пиковых нагрузок. Однако и вопросе маневренных мощностей есть безопасные для Байкала альтернативы. Во-первых, гидроаккумулирующая электростанция, аналогичная Загорской ГАЭС в России. Такие объекты способны аккумулировать избытки электроэнергии путем включения в работу ГАЭС в насосном режиме и покрытия пиков энергопотребления путем сброса аккумулированной воды в нижний бассейн. Во-вторых, Монголия может строить ГЭС в других бассейнах, не питающих озеро Байкал. Например, на реке Керулен.

В любом случае альтернатив достаточно много. Все ограничивается лишь желанием монгольской стороны их рассматривать. И именно монгольская сторона, по идее, должна быть инициатором переговоров по детальному рассмотрению вариантов решения своих внутренних проблем.

Заметили опечатку? Выделите ошибку и нажмите Ctrl+Enter.