Криминальная история Бурятии: наследники хунхузов

В свет вышла книга очерков известного бурятского журналиста Александра Махачкеева «Криминальная история Бурятии» — со времен древних хунну до сегодняшних дней.

Читатель найдет в ней совершенно неожиданные сюжеты и свежий взгляд на доселе неисследованные стороны преступного мира Байкальского региона: байкальские пираты, китайские хунхузы, каторжане, охотники за головами и криминальные войны 90-х годов XX века. В книге показан генезис воровской идеи и образа жизни вплоть до высшей ступени их развития — организованных преступных сообществ.

Книга рассчитана на сотрудников силовых структур, историков, социологов, журналистов, преподавателей и студентов юридических вузов, а также на тех читателей, кто стремится глубже проникнуть в суть процессов, происходящих в криминальном мире — специфической стороне жизни современной Бурятии.

Предлагаем вашему вниманию отрывок из книги «Криминальная история Бурятии».

Исторически соседство с Китаем (первой экономикой мира в эпоху до промышленной революции XIX века в Европе и в начале XXI века вернувшей утраченные позиции) во многом определяло экономику Забайкалья. Еще до нашей эры кочевники, будь то уйгуры, хунну, тюрки или монголы, поддерживали тесные экономические отношения со срединной империей. Поставляли туда скот, пушнину, шкуры, а взамен получали шелк, чай и разнообразную ремесленную продукцию. Позднее эти же товары (но, прежде всего, чай) стали главным экспортным товаром Китая в Россию. Великий Чайный путь и «золотая лихорадка» XIX и начала XX веков дали мощный толчок развитию Забайкалья, а вместе с тем открыли дорогу в Россию хунхузам (китайским разбойникам) и курению опия. «В Верхнеудинском уезде в массовом порядке китайцы начинают появляться с 1860 года после заключения Пекинского договора, по которому подданным Цинской империи было предоставлено право производить торговлю в пределах России».

«Китайцы в России сохраняли традиционную одежду, прическу, рацион питания, не меняли религиозных взглядов и общественно-политических установок, оставались привержены азартным играм, наркотикам и другим элементам китайской «культуры».

Таким образом, первыми наркоманами и наркоторговцами были китайцы. Они же и тогда и сейчас являются активными клиентами местных проституток. Особенно активно и широко китайские бандиты действовали в Сибири и на Дальнем Востоке по обе стороны границы в периоды до и после русско-японской войны и в 20-е годы. В их состав входил и российский преступный элемент, в том числе кавказцы — ссыльные черкесы. Так, в 1902 году г. Бодунэ на севере Китая был захвачен шайкой в несколько сот хунхузов, среди которых были русские хунхузы. Сотня охранной стражи КВЖД уничтожила около 100 и захватила 20 разбойников, 7 из которых оказались кавказцами. «В июле 1906 г. смешанная кавказско-китайская банда похитила в Харбине китайского купца, получив выкуп в размере более 20 тыс. руб. В сентябре того же года в Харбине кавказцами был ограблен китайский банкирский дом, а спустя несколько дней — поезд КВЖД. Среди «русских хунхузов» встречались не только кавказцы: весной 1907 г. в окрестностях Харбина была обезврежена банда русских разбойников, возглавляемая женщиной».

В России, в основном, конечно, хунхузы действовали внутри многочисленной китайской общины. Например, в Верхнеудинске значительная часть магазинов, заведений общепита, сапожных мастерских и т.д. принадлежала китайцам, а вокруг города были их огороды. «В Троицкосавске (Кяхте) 5 столовых, все они принадлежат китайцам. Одна гостиница «Сибирь», принадлежащая Чжао-Бен-Сю». В Советской России с китайской общиной был связан ряд известных уже проблем: «Распространенными пороками в китайской среде были наркомания и азартные игры». «В 20-30 годы в селе Хоринск проживало много китайцев. В основном это были частные торговцы, мелкие лавочники. В архивных документах (постановлениях общего отдела аймисполкома 1926 г.) содержатся записи о различных нарушениях правил торговли со стороны частных торговцев Сю-О-Ли, Ма-О-Цай, Ян-Гу-Тай, Хан-Ю, об азартных играх в карты Ко-Кан-Ду, Са-Хон-До, Ко-Куй, Вом-Бо-Ду, Ку-Ан-Ши; производство фотоснимков без разрешения Ян-Дэ-Шу в доме П.Махалова; незаконное хранение дробового оружия (берданы) гражданином Чи-Лен-Жу».

В приграничных с Китаем районах имела место китайская организованная преступность в лице отрядов хунхузов. В сентябре 1924-го была ликвидирована банда хунхузов Чистохина, совершавшая налеты на прииски в районе Могочи.

В те же годы была ликвидирована банда хунхузов, на счету которой было двадцать трупов от Иркутска до Красноярска. Задержали их в Минусинске.

«11 октября 1925 года китайцы провели в Верхнеудинске демонстрацию. Демонстрация с музыкой прошла по Ленинской улице, Первомайской (Линховоина) и Ю.Коммунаров (Коммунистическая). Несли лозунги про союз СССР и Китая».

По переписи 1937-го в Бурят-Монгольской АССР было 2172 китайца, а в Читинской области — 8127 человек. В довоенные годы китайцы подверглись политическим репрессиям как вероятные пособники Японии и частично выселены. В послевоенные годы массовые репрессии в отношении китайцев были прекращены. Уже в 1946-м на предприятия Сибири пришли освобожденные из мест заключения китайцы. В середине 1950-х гг. начался процесс политической реабилитации, и китайские зэки вышли из ГУЛАГа. Большая часть освободившихся китайцев осталась в Сибири. В Улан-Удэ было два «Шанхая» — китайских микрорайона. Один из них был в районе кинотеатра «Октябрь». В 1970-80-х гг. остатки тех китайцев проживали в пригородах Улан-Удэ и в ряде районов республики. Почти все они жили в смешанных браках. Потомки смешанных браков часто брали русские или бурятские фамилии матерей, не афишируя свое китайское происхождение. «Собственно китайские мигранты в Сибири не принимали ни русского образа жизни, ни российского (советского) гражданства, оставаясь «стопроцентными» китайцами, дети же их становились русскими. Полевые материалы говорят, что практически все потомки китайцев в Сибири применительно к понятию китайцы говорили - они».

В конце 1980-х гг. после нормализации отношений между СССР и Китаем и введения в 1988 году безвизового режима в Бурятии вновь массово появились китайцы.

Китайские коммерсанты вкупе с нашими челноками быстро завалили рынок ширпотребом. На полученные наличные они скупали лом цветных металлов, лес, шкуры и рога, меха, струю кабарги, удобрения и многое другое, что представляло интерес для быстро растущей экономики родины. Со временем главным экспортным сырьем стал нефрит.

Улан-Удэ, как и другие сибирские города, покрылся сетью рынков, где доминировали товары из КНР. В первую очередь это Элеватор, Центральный колхозный рынок, позднее появился «Народный рынок» и др. «Рынок стал источником повышенной криминальной опасности. Это, в общем, естественно и неизбежно для места, где концентрировались огромные финансовые и товарные потоки и где на небольшом пятачке ежедневно встречались тысячи людей. Карманники, мошенничество в самых разных формах. Отдельная тема — рэкет. По оценке заместителя президента иркутской ассоциации по защите китайских граждан Михаила Ли, «раньше моих земляков крышевали. Хотя это выглядело как обычное вымогательство. Когда предприниматель приезжал из Китая со своим товаром, с него брали мзду — за каждый баул по 50 долларов. Сейчас такое тоже есть, но проявляется уже не так активно, как раньше».

В Улан-Удэ центрами китайской жизни с конца 90-х стали гостиницы «Одон» и «Профсоюзная» со своими кафе, парикмахерскими, салонами красоты, бизнес-центрами, переводческим и медицинскими центрами, массажными и даже магазином китайских продуктов. В инфраструктуре неформальных чайнатаунов была задействована масса посредников, таксистов, переводчиков, которые могли предоставить китайцам все, что им необходимо. Здесь «можно найти информацию о сексуальных услугах, деятельности брачных агентств, посредников для перевода денег из Китая в Россию и обратно».

Много лет я был постоянным клиентом кафе «У дяди Миши». Его хозяином был русско-китайский метис, и, проходя по коридорам гостиницы, часто видел картины в духе гонконгского кино. Распахнутые настежь двери номеров, где азартно орущие китайцы играют в маджонг, длинноногие проститутки в сопровождении сутенеров и известные в городе типы из околокриминальных кругов с китайскими партнерами.

Н.Ж.Шармашкеева замечает: «С ростом масштабов деятельности возрастает необходимость в поддержке местных китайцев, которые эффективно используют сложившиеся у них связи в местных кругах, в том числе для покровительства своих земляков. Однако покровительство не должно пониматься как защита от китайских криминальных группировок. В случае конфликтов между китайцами принято обращаться за разрешением к более авторитетному лицу за помощью. В отдельных случаях для разрешения конфликтов привлекаются представители местных криминальных групп, но это не носит регулярного характера».

Это примерно как в одной официально неподтвержденной правоохранительными органами информации, согласно которой на одну из китайских баз в Улан-Удэ проникли двое воров. Говорили, что хозяева поймали их и одного забили до смерти. Второй чудом остался жив и обратился к бандитам, а китайцы — к своей «крыше». Дело дошло до стрельбы между двумя «крышами» и в конфликт оказались втянуты силовики. В итоге якобы китайцам пришлось откупаться и от бандитов, и от силовиков...

Александр Махачкеев, Московский Комсомолец

Заметили опечатку? Выделите ошибку и нажмите Ctrl+Enter.