БОРЬБА ЗА ИСТОРИЮ

— Там были вычерпаны все одиннадцать курганов. Памятник прекратил свое существование. Бульдозерист наказан, но памятник не вернешь. Там надо будет проводить спасательные археологические раскопки. Там, где ковшом бульдозера сдвинуты большие камни, лежат остатки костей, кусочки керамики, железа. Надо смотреть, что осталось. Федеральные структуры знают об этом инциденте, — говорит консультант Центра охраны памятников Любовь Мордвина. Теперь уничтоженный памятник надо вычеркивать из Единого государственного реестра. Здесь необходимо решение правительства Российской Федерации, причем неважно — федерального ли значения пропавший памятник или регионального. Для этой процедуры собирается документация. Варварский поступок бульдозериста — не первый.

Мародеры ищут золото

Республиканский Центр охраны памятников делал и ограждения, и устанавливал таблички, обозначающие, что здесь находится памятник истории. К сожалению, это зачастую давало противоположный эффект.

— На иволгинском Гуннском городище за счет средств Центра купили сетку-рабицу, — говорит Любовь Мордвина. — Оградили городище, сделали таблички. В результате сетка-рабица была полностью растащена. Столбы все вырыли. А металлические таблички тоже все растащили. В деревнях их использовали, чтобы сделать заслонки к печкам.

Но, как отмечает Любовь Мордвина, случилось самое страшное — люди начали копать. Они думают, что если это памятник археологии, то там закопано золото. А там могут лежать кости, керамика, бусинки и т.д. Их не продашь, в этом смысле они не имеют для людей ценности. Но наука теряет пласт культуры. Так и закончились попытки огораживать памятники археологии.

Утрачен 21 памятник

В Бурятии под государственной охраной находятся 1632 недвижимых памятника. Здания, захоронения, обелиски. Интересно, что порядка 600 памятников — это археологические объекты. Бурятия имеет древнюю историю. И наши археологические памятники обладают федеральным статусом. Главную работу по надзору за памятниками, пришедшими из исторического прошлого, занимается Республиканская служба государственной охраны объектов культурного наследия Бурятии. При нем работает Центр охраны памятников, который в том числе фиксирует и утрату памятников.

— По Бурятии за все время, которое существует наш Центр — с 1966 года, — был утрачен 21 объект, — отмечает консультант Любовь Мордвина. — Это здания и памятники истории, помимо археологических памятников. Они были утрачены по разным причинам. Что-то сгорело, что-то было снесено, например, когда строился мост через Уду. На Кирова, 41 был утрачен роскошный дом. В нем располагался тубдиспансер. Когда диспансер вывели оттуда, нам сказали, что дом заражен возбудителями туберкулеза и его надо сжечь в целях профилактики. Единственное, что смогли сделать, — обмерные чертежи, фотофиксацию. Утрачена в городе Улан-Удэ паровая мельница, находившаяся на Кирова, 13. Сгорела тоже.

Сейчас в Бурятии проводится паспортизация памятников истории и культуры. В паспорте будет полное описание объекта, его ценности, предметов охраны и т.д. Такая работа будет идти в Улан-Удэ, Иволгинском и Еравнинском районах.

Расширять ли улицу Смолина?

Острый вопрос в центре Улан-Удэ — расширение улицы Смолина. Мэрия ратует за перенос оттуда памятников культуры в другое место. Однако в Центре охраны памятников считают, что это расширение ничего не даст.

— Если эту улицу расширить, то весь поток машин дальше будет уходить на улицу Банзарова, — говорит Любовь Мордвина, — а там памятников в тридцать раз больше, и расширить улицу Банзарова никаким образом не получится. В итоге, машины будут "застревать" здесь. И надо будет делать еще один мост. Вот тогда расширение улицы Смолина, может быть, и имело бы смысл. В основном, конечно, в центре Улан-Удэ дома вовсе никакие не памятники. Не представляют историко-культурной ценности. Надо решать вопрос и убирать внутриквартальные всевозможные постройки — чего там только нет.

В прошлом году Бурятия приняла 60-миллионную трехлетнюю программу по сохранению объектов культуры, находящихся в собственности республики. По словам Елены Михалевой, зам. руководителя Республиканской службы охраны объектов культурного наследия, первоначально в нее хотели включить 28 памятников, но в итоге в программу попало 5 объектов. От Этнографического музея в Улан-Удэ до здания музея в Кяхте. На 2009 год запланировано потратить 12,1 млн рублей. Все надеются, что республиканские власти выделят обещанное.

— Проведены торги на изготовление проектной документации по этнографическому музею, по Дому купца Лушникова, по реставрации здания филармонии. Будут заключены государственные контракты. А в мае пройдут торги уже на производство работ в этнографическом музее и по филармонии, — рассказывает Елена Михалева.

Юбилей — повод для реставрации

Бурятия подала заявку на участие в нескольких федеральных правительственных программах. Пока подтверждения из Москвы нет, но все надеются на положительное решение.

По линии Московской патриархии Русской православной церкви Бурятия надеется получить средства на православные культовые объекты — на Посольский монастырь, Троицкий собор в Кяхте и другие памятники. В целом речь идет о порядка 65 млн рублей. А вот о средствах для Гусиноозерского дацана на ст. Гусиное Озеро можно говорить конкретно — 3 млн рублей в нынешнем году придут.

— Работаем везде, где только можно. Сейчас, когда готовится 350-летие вхождения Бурятии в состав Российского государства, мы подготовили письмо в Минэкономики. Обосновываем, что на Гусиноозерский дацан для завершения работ надо еще 15 миллионов рублей, а на Воскресенскую церковь — еще 50 миллионов. Предполагается, что юбилей получит серьезное финансирование, и мы тоже продвигаем памятники истории и культуры, — говорит Елена Михалева.

Проблем, правда, очень много. Граждан, приватизировавших памятники культуры, трудно привлечь к их сохранению. У организаций-арендаторов тоже не всегда есть средства для поддержания памятников.

Есть заброшенные памятники. Так, в поселке Баргузин стоит здание бывшего уездного банка. Оно в федеральной собственности. Долгое время объект пустует. Местный отдел культуры в меру сил наблюдает за ним, заколачивает окна, чтобы туда не проникали посторонние. Но постоянного пользователя-арендатора нет. А дом без своих обитателей, как известно, быстро умирает.

Петр Санжиев