Русский драмтеатр Улан-Удэ - центр эпатажа или место силы?

Улан-Удэ в плане театральной жизни, можно сказать, повезло. На полмиллиона жителей в столице Бурятии пять театров, каждый не похож на другой, каждый со своим позиционированием, аудиторией и атмосферой. Русский драмтеатр им.Н.Бестужева в обществе называют театром-новатором, экспериментатором, эпатирующим и удивляющим публику. Такие эпитеты он приобрел во многом благодаря художественному руководителю Сергею Левицкому, который поставил цель сделать из ГРДТ современный во всех смыслах театр.

-  Современный театр достаточно широкое понятие, – говорит Левицкий. - И чтобы хоть в какой-то мере объяснить этот феномен, потребуется огромное количество времени, поэтому я только тезисно и по верхам могу что-то сейчас изложить. Вообще, любой театр современен по определению, так как происходит здесь и сейчас на наших глазах. Однако принято делить типы театра на современный и традиционный. Различий у них несколько. Если говорить о месте, то традиционный театр – это, конечно, само привычное здание с колоннами, сцена, зрительный зал. Современный же театр не привязан ни к чему, кроме замысла режиссера, спектакль может играться на заводе, в пешеходном переходе, в заброшенном особняке, для него декорациями может стать целый город.

Есть различия в отношении к артистам и к драматургическому материалу. Если в первом – без актеров спектакль невозможен, то второй может работать как с профессиональными артистами, так и случайными людьми или вовсе неодушевленными предметами. В традиционном театре спектакль не может существовать без пьесы, современный же берет в оборот все, что считает нужным. В ход могут идти, как драматургические произведения, так и документальные материалы, письма, интервью, газетные вырезки. И при таком подходе любимое многими слово «классический», которым обычно оперируют зрители – поклонники традиционного типа, – неприменимо по отношению к театру, считает Левицкий.

– У меня очень сложные взаимоотношения с понятием «классическая постановка», - отмечает он. - Если бы было устоявшееся понятие классического театра, то где бы мы ни смотрели «Евгения Онегина» – в Нью-Йорке, Саратове, то везде бы видели одно и то же только с разными артистами. Конфликт восприятия так называемых «неклассических» постановок бывает, если зрители привыкли только к одному типу театра. И когда они видят иной тип театра, соответственно, они не готовы воспринимать это искусство в силу того, что не имеют инструментария и «ключей» к пониманию контекста. А контекст как раз подразумевает умение и владение теми «инструментами», чтобы понимать и коммуницировать с Художником в широком смысле.

При соблюдении формальных позиций, Русский драматический театр Улан-Удэ, вроде как, относится к традиционному: спектакли идут на сцене, зрители сидят в зале, есть здание и есть пьеса. Но вместе с тем, он совершенно иной. Современный театр предполагает честный диалог со зрителем, такой театр далек от всякого рода пропаганды, здесь мир не предстает на сцене в позиции «черное – белое», здесь зрителю предлагается потрудиться самому, ему не навязывается точка зрения художника, отсутствует явный нарратив, нет универсального подхода к коллективной эмоции зрительного зала, напротив, современный театр работает с индивидуальностью.

- Иной и способ существования артистов на сцене, - говорит пресс-секретарь театра Юлия Федосова. - Для традиционного характерна правда переживания, что называется «по Станиславскому», то есть чем точнее актер передает переживания героя, тем больше зритель верит происходящему на сцене. В современном театре чаще всего условный способ существования артиста на сцене, что в Брехтовской системе называется отстранением. Актер больше не изображает на сцене другого человека, перед зрителем предстает индивидуальность – артист, который примеривает на себя тот или иной образ, но отчетливо дает понять, что, в первую очередь, на площадке он сам, и он сам работает с той или иной темой спектакля и ведет диалог со зрителем. Таким образом, он честен перед зрителем. А все потому, что сегодня акцент внимания делается на живого, настоящего человека со своими страстями, страхами, комплексами и прочим. И, когда артист вот так обнажает на сцене свои слабости и сильные стороны, не прикрываясь чужим образом, – это честность и маленький подвиг. Человек хочет видеть на сцене живого человека, а не маску.

Первым таким спектаклем с условным существованием артиста на сцене Русского драмтеатра стала «Фронтовичка». В анонсе так и говорится: «это живая тема, живое исполнение, живая музыка, живые люди... живой театр!». И в такой среде артисты у Левицкого существуют практически в каждом спектакле. Кроме, по словам режиссера, его нового спектакля «Наводнение» на основе рассказа Евгения Замятина, премьера которого пройдет 15 и 16 ноября.

– Здесь психологический способ существования нужен для правдоподобия жизни. Затем, чтобы приблизить зрителей к драме героев, чтобы момент сопереживания был острее и глубже, чтобы судьбы и истории этих людей «врастали» в каждого. Артистов ждет сложная работа над ролями, над погружением в образы – это будет серьезное испытание для всех. И именно поэтому я хочу приблизить актеров и зрителей друг к другу буквально физически, – говорит Сергей Левицкий.

Так, известно, что для спектакля прямо на сцене построят зрительный зал на 200 человек. Так что артисты и зрители будут сосуществовать в одной плоскости.

Но все же у современного театра нет задачи эпатировать, шокировать, удивлять. Провокация – не самоцель, важными становятся именно горизонтальные связи со зрителями, диалог человека с человеком: артиста с режиссером, режиссера с публикой, разговор о важном, о наболевшем, о том, что волнует каждого. Современному театру свойственна мультижанровость, ему тесно в рамках одного определенного жанра. По большому счету чистый жанр умер. Посмотрите, например, на современную оперу. Сегодня там в одном спектакле присутствует оперный вокал, драматическая игра, текст, нелинейность повествования, симультанная музыка, действенная, а не иллюстративная сценография, контемпорари, мультимедия и так далее. Еще одна сторона современного театра – это его перформативность. То есть зритель перестает быть сторонним наблюдателем, не сопереживает кому-то из героев, а сам переживает какой-то чувственный опыт. Часто он вовлечен сам в действие и становится непосредственным участником спектакля.

– Например, в спектакле нашего театра «Преступление и наказание», зритель выступает сразу в нескольких ипостасях: сначала он превращается из простого зрителя в человека, наделенного способностью «перемещаться во времени», человека, несущего в себе эту тайну путешественника, затем он становится подсматривающим и подслушивающим Свидригайловым, после оказывается посетителем трактира и невольным свидетелем откровения Мармеладова, потом присутствует в качестве «реального» соседа по квартире при умирании того же Мармеладова и, в конце концов, традиционным зрителем в зрительном зале. Современный театр расширяет свои собственные рамки и расширяет сознание зрителя, предоставляет ему получить новый чувственный опыт, работает напрямую с ним, не ограждаясь «четвертой стеной», – продолжает режиссер.

За последние несколько лет в театре появились такие проекты, как «Театральный лекторий» – лекции прочитали известные театральные критики Елена Ковальская, Алена Карась, Глеб Ситковский, Марина Шимадина, Павел Руднев, Алексей Кисилев. На особом счету творческая лаборатория для детей и подростков «Территория РОСТа», которая направлена на привлечение молодых зрителей и создание спектаклей для подростковой аудитории, это мостик для между детскими сказками и взрослым репертуаром. Этот проект заменяет отсутствующий в Бурятии ТЮЗ, восполняет нехватку спектаклей, герои которых сами подростки со схожими проблемами, ситуациями, говорящие на одном с ними языке. Все чаще театр Бестужева обращается к современным пьесам – сегодняшний репертуар на треть состоит из пьес, написанных в последние годы: «Ганди молчал по субботам» Анастасии Букреевой, «Фронтовичка» Анны Батуриной, «Пьяные» Ивана Вырыпаева, «Вдох-выдох» Юлии Тупикиной, «Конец героя» Артема Томилова, «Фото Topless» Натальи Блок и другие.

И даже если это классические тексты, как «Ричард III» Уильяма Шекспира, «Вишневый сад» Антона Чехова, «Преступление и наказание» Федора Достоевского, театр не подстраивает их под запросы публики, не заигрывает с ней тем самым, а ищет в них то, что актуально для сегодняшнего зрителя. Театр, конечно, может и должен быть разным. Но он однозначно должен быть адекватным сегодняшнему дню. Сейчас театр Бестужева – это место, где исследуют театральные границы. Зачастую рискуют, выбирая какие-то не вполне классические формы, пытаются понять современный театральный язык коммуникации со зрителем. Но при этом театр имени Бестужева - это территория без назиданий и поучений, главное здесь - свободный и открытый диалог со зрителем о том, что его по-настоящему волнует. Это место силы, это в нем и привлекает.

Юлия Терлецкая, ИА Восток-Телеинформ

Заметили опечатку? Выделите ошибку и нажмите Ctrl+Enter.