Байкальский слив

 На днях из города Байкальска вернулась группа депутатов Народного Хурала и чиновников минприроды Бурятии. Незадолго до этого визита группа депутатов Народного Хурала написала письмо в Кремль, где высказала свою отрицательную позицию по поводу принятого 13 января 2010 года премьером Владимиром Путиным постановления, которое фактически предоставляет право Байкальскому целлюлозно-бумажному комбинату сбрасывать стоки в озеро. Затем депутаты, получив выволочку наверху, “одумались” и начали спешно отзывать свои подписи под обращением. А часть из них поехала на БЦБК — “в целях глубокого изучения вопроса”. Корреспондент “МК” за несколько дней до депутатского визита побывал в этом моногороде Иркутской области и на месте убедился в том, что БЦБК активно готовится возобновить сбросы промышленных сточных вод в Байкал.

Первое, что бросается, когда въезжаешь в Байкальск, это запах метилмеркаптана — токсичного вещества, образуемого при варке целлюлозы, который начинает просачиваться в автомобиль в районе станции Солзан. Трубы БЦБК пока дымят несильно. Когда дует ветер, а он здесь в основном северо-восточный, выбросы летят в сторону Бурятии, когда его нет, дым скапливается возле Байкала и наползает на город.

Байкальск пробыл экологически чистым городом чуть больше года, после того как в октябре 2008 года империя миллиардера Дерипаски, которому принадлежат сотни предприятий в России, в том числе БЦБК, пошатнулась под грузом долгов, вызванных активным ростом и массовыми поглощениями. К этому времени БЦБК, перейдя на замкнутый цикл производства, потерял свое главное преимущество — возможность использовать для варки целлюлозы чистейшую в мире воду, и как результат, не смог выпускать беленую целлюлозу, высоко котирующуюся на мировых рынках. Да и цены на обычную целлюлозу упали в несколько раз. Завод, который приносил олигарху убытки, был закрыт, а полторы тысячи работников предприятия оказались на улице. Город погрузился в депрессию. Кто был рад от закрытия завода, так это работники байкальского горнолыжного комплекса “Гора Соболиная”. Неприятные запахи перестали преследовать любителей снежного экстрима. “Конечно, после закрытия комбината стало лучше, иркутские горнолыжники стали меньше обращать внимание на запах, ведь они сюда приезжают отдыхать, а не травиться выбросами”, — говорит Александр, работник горнолыжного комплекса. Тем не менее общее количество горнолыжников в Байкальске в прошлом году не выросло. Сыграли свою роль экономический кризис и то, что горнолыжный центр ежегодно увеличивает стоимость своих услуг. Так что бывалые горнолыжники все чаще ездят в Австрию — цены там сопоставимы при европейском качестве. Горнолыжный центр в Байкальске выглядит как гнездо оппозиционеров на карте рабочего моногородка, где живут 17 тысяч человек, и каждый пятый так или иначе связан с комбинатом. Как показало закрытие завода, мобильность людей из моногорода оказалась практически нулевая. Например, ВСЖД в прошлом году предоставила по утрам бесплатный проезд на электричках до Иркутска, однако вагоны шли полупустые. Лишь несколько десятков самых мобильных работников продали свои квартиры и переехали в Иркутск и Селенгинск. Как считают российские эксперты, главной причиной запланированного запуска БЦБК является необходимость производить беленую целлюлозу, которую БЦБК получал с помощью отбелки хлором. Она используется для обшивки стратегической ракеты “Булава”, которая в последнее время никак не хочет летать. Оборонка могла либо закупать беленую целлюлозу за границей, либо варить ее на Байкале. Выбрали первый вариант.

Мэр Байкальска Валерий Пинтаев в своем кабинете излучает неподдельный оптимизм и с ходу предлагает кофе. Он только что вернулся с митинга в Иркутске, где вместе с рабочими завода поддерживал инициативу запуска комбината.

— Наш митинг был больше, чем у экологов (противники БЦБК вывели на улицы больше тысячи человек), мы привезли полторы тысячи человек, — с гордостью отмечает мэр.

ВСЖД предоставила бесплатную электричку для митингующих, иркутские транспортники — большие автобусы для доставки из Байкальска работников комбината, а мэрия отдала под акцию центральную площадь Иркутска. В свою очередь, к митингу экологов, где звучали антиправительственные лозунги, стянули ОМОН и военную технику, в том числе бронеавтомобиль “ТИГР” с пулеметом на крыше.

Два года назад Валерий Пинтаев, предприниматель из Улан-Удэ, избрался мэром иркутского городка, тогда еще вполне благополучного. Но с остановкой комбината местный бюджет, который на 80% формировался за счет БЦБК, стал глубоко дефицитным. В городе резко выросли безработица, пьянство, преступность.

— Малый бизнес дает крохи налогов, та же “Гора Соболиная” — ну максимум 200 человек там работает. Как только комбинат встал, все у нас посыпалось, начались голодовки, протесты, ведь так или иначе все завязано на комбинате, — говорит Валерий Пинтаев. — Мы больше года добивались возобновления запуска комбината, и наконец это произошло. В глазах у людей появилась надежда.

Мэр Байкальска не понимает, почему депутаты из Бурятии лезут в дела другого субъекта федерации, выступая с обращениями: “Пусть лучше бы озаботились работой своего собственного Селенгинского ЦКК, который дымит еще больше, чем БЦБК”, — подчеркивает Пинтаев. Досталось и инициатору письма, депутату-экологу Арнольду Тулохонову. “Арнольд Кириллович летом 2008 года, когда еще работал комбинат, спускался на батискафах “Миры” в Байкал прямо возле трубы, которая выпускает в озеро стоки. Если бы Тулохонов там, на дне, хоть что-нибудь обнаружил, например, превышение ПДК, вмиг растрезвонил бы на весь мир, а он промолчал, значит, нет там ничего, только рыбки плавают”, — удовлетворенно говорит Пинтаев.

По словам мэра, “завод уже выпустил в тестовом режиме 100 тонн целлюлозы и в ближайшее время выйдет на промышленный режим варки целлюлозы”.

Тем не менее как только это произойдет, а завод начнет сбрасывать стоки в Байкал, новой волны экологических протестов не избежать. Ведь замалчивать урон, наносимый БЦБК озеру, очевиден. Бурятские рыбаки находят целлюлозу в сетях, которые установлены аж в Максимихе — в сотнях километрах от завода.

Неудивительно, что на прошлой неделе миллиардер Дерипаска, пожалуй, впервые в России, сбросил проблемный актив на плечи государства, оставив себе лишь чуть более 25% акций.

В Москве тоже понимают, что будущего у завода нет.

— Закрывать комбинат придется в любом случае, ведь если мы хотим развивать туризм на Байкале, то вредные производства рано или поздно придется переносить отсюда, — говорит депутат Госдумы от Бурятии Василий Кузнецов. — Другое дело, что сначала нужно решить социальные проблемы, трудоустроить людей. Но делать это надо планомерно, постепенно перепрофилируя комбинат, организуя новые производства по переработке древесины, по выпуску мебели, бутилированной воды, а главное, необходимо реально развивать туристическую инфраструктуру. Ведь Байкал это 20% всех запасов самой чистой воды в мире.

В Байкальске сегодня надеются, что за три года, пока будет работать комбинат, удастся привлечь сюда инвесторов. Компания “Илим Палп”, например, собирается построить в Байкальске крупный спортивно-развлекательный комплекс, где будут кафе, рестораны, бассейны, спортивные площадки, сауны, тренажеры и многое другое. Ведь в Байкальске почти нет нормальных мест для отдыха для туристов.

Валерий Пинтаев говорит, что он хотел предложить построить в Байкальске игорную зону, чтобы привлечь побольше туристов, но в Иркутске эту идею отмели — мол, мировая сокровищница озеро Байкал рядом. При этом непонятно — игорную зону строить нельзя, а заводу, сливающему стоки в озеро, работать можно.

Впрочем, эксперт “МК” Юрий Кравцов считает, что эти три года, пока будет работать комбинат, могут затянуться. “В России все временное часто становится постоянным, здесь необходимо поставить вопрос ребром — убрать с Байкала комбинат, а рабочих переселить в другие города с покупкой для них квартир, ведь перенесли же нефтепровод от Байкала на 500 километров севернее, что обошлось почти в миллиард долларов дополнительно. БЦБК это тот случай, когда деньги можно найти”, — говорит Юрии Кравцов.

Заметили опечатку? Выделите ошибку и нажмите Ctrl+Enter.