Лето этого года в Бурятии ожидается одним из самых жарких за всю историю. А значит, республике вновь угрожают лесные пожары, к которым она, считают экологи и общественники, вновь оказалась неготовой. О том, где горят торфяники, зачем отправлять лопаты в деревню и кому нужны добровольцы – в интервью с координатором НКО "Общественный штаб по борьбе с лесными пожарами" Андреем Бородиным.  

- Андрей, в прошлом году вы с единомышленниками организовали добровольческий корпус по тушению лесных и торфяных пожаров. Насколько, как считаете сейчас, это было полезно для региона?  

- Я бы отметил два момента. Во-первых, создание такого общественного движения отвечало потребностям тех людей, которые хотели оказать реальную помощь в разрешении катастрофической ситуации с лесными пожарами прошлого года на Байкале. В целом в стране в последние годы активно развивается именно такое, независимое движение людей, которые хотят что-то изменить вокруг себя. Наиболее ярко это проявилось во время наводнения в Крымске в 2012 году. Тогда именно простые люди первыми собрали помощь, отправляли туда вещи, продукты питания, поехали волонтерами. Но их не очень поняли власти, заявившие тогда: зачем нам нужны эти добровольцы, какие-то альтернативные каналы оказания помощи, мы все сами должны контролировать. Тогда даже возникла идея разработать отельный закон по добровольцам и волонтерам, чтобы «узаконить» такие общественные движения.  

Но ситуация эта сама по себе показательна: у нас явно есть гражданское общество и в Бурятии оно проявило себя в проблеме с лесными пожарами. Жители Улан-Удэ, наши земляки отозвались на наш призыв. С их помощью мы собрал порядка 490 тысяч рублей пожертвований, 300 человек принесли продукты питания для тех, кто тушит пожары, необходимые вещи, инвентарь. Но главную заслугу Общественного штаба я вижу в том, что мы создали механизм, позволяющий людям самим реагировать на сложные события. Пожары это не первая и не последняя проблема Бурятии. Взять тот же сход селя в Аршане в 2014 году, или наводнение в Улан-Удэ 1993 года, которое вновь случится рано или поздно. Нужно быть готовыми. Что нам внушает уверенность в своевременности наших действий, так это то, что в Бурятии мы нашли общий язык с властями. Они уже понимают, что в нынешних условиях система реагирования в критических ситуациях будет более эффективна, если будет поддержка населения, общественных активистов. Последняя ситуация с пожарами показывает, что власть все же дает установку на гласность, открытость, на доступ общественности ко всем информационным материалам, посещение заседаний комиссии по ЧС. То есть сейчас мы, фактически владея актуальной информацией, а не слухами и домыслами, можем планировать работу на этот пожароопасный сезон.  

- В этом году, как считаете, работа добровольческого корпуса тоже будет актуальна?  

- Не только будет, уже актуальна. В этом году число пожаров у нас меньше, чем в прошлом, но то, каким образом реагируют на это власти, вызывает у нас некоторую настороженность. В условиях сложной погодной ситуации, когда такие высокие температуры и ветер, маленький непотушенный костер может за сутки разрастись до сотни и тысячи гектаров пожара. Это происходило у нас в прошлом году, и, по сути, сейчас. Ведь это уже потом власти привлекают федеральный резерв, выделяют дополнительные средства, поднимают в воздух самолеты. Если перевести все в денежный поток, это сотни рублей в секунду - зарплата, содержание людей, заправка техники. То есть, если работает более тысячи человек, каждый хотя бы по 300 рублей получает в день, это уже 300 тысяч рублей в сутки. Это большие деньги для региона, и говорит как раз о том, что профилактические мероприятия в начале мая нужно было проводить более детально и конкретно, чтобы предупредить возникновение огромных пожаров.  

Наша задача - обращать внимание, публиковать факты халатного, преступного отношения чиновников всех уровней. Но в большей степени мы поставили себе задачу обеспечить местные сельские поселения необходимым. Помочь сделать так, чтобы добровольцы, которые привлекаются к тушению пожаров, жители населенных пунктов, могли встать на охрану своих домов и окружающих лесов. Ситуацию нужно менять на месте, чтобы именно там могли реагировать на пожары в первые часы и сутки.  

- Можно пару слов об этом. У меня на руках обращение к вам от одной из районных администраций. Они пишут, что создали дружину для тушения пожаров, но у них не хватает элементарных вещей – лопат, бензопил, одежды. Такая ситуация повсеместно? 

- В большинстве районов республики. Мы сделали сводную таблицу, там простые вещи – лопаты, грабли, бензопилы, каски, топоры, ведра, пожарные рукава, спальные мешки и так далее. У людей нет ранцев-опрыскивателей, а это наиболее «боевой» инструмент для тушения пожаров. Часто им просто не в чем выехать в лес, ни сапог, ни одежды. На селе не такие богатые люди. Мы ставим задачу создания республиканской системы формирования добровольческих дружин на местах – для оперативного тушения лесных пожаров. В этой связи у меня вопрос, почему власть до сих пор не озадачилась привлечением местного населения для решения этой проблемы. Все сконцентрировано на профессиональных лесных пожарных, понятно, что они специалисты, но часто небольшими силами можно с помощью обычных граблей и опрыскивателей потушить начинающийся пожар. И именно местные жители могут «встать грудью» и не пускать в лес нерадивых граждан, которые разводят там костры.  

А когда люди видят, по опыту прошлого года, показательные, на камеру, выезды пожарных в район, выстроенную в шеренгу технику во время визита руководства, они не верят. Они думают – пожарным платят, у них довольство, а мы охраняй? За последние годы накопился объем претензий к властям - глаза на многие проблемы закрывались годами, особенно на фоне «сытых» 2009-2013 годов. Опять же, бытует мнение, что поджигатели – это «черные лесорубы», владельцы пилорам, которые получают лес за взятки и продают китайцам. Многие справедливо ставят вопрос, почему лес вагонами уезжает по Транссибу, а лесные поселки у Байкала живут, не ощущая перспектив для развития. Это целый клубок проблем лесной отрасли и надо пытаться навести как-то здесь порядок. Простым наскоком этого не сделаешь. Достаточно много проблем завязано на действующих законах, нормативах и правилах, разбираться в которых должны люди опытные и знающие дело. Но сейчас, в режиме чрезвычайной ситуации, в ближайшее время мы хотим сконцентрироваться на помощи тем людям, кто на местах мог бы помогать охранять наш лес.  

- С юридической точки зрения, чья это обязанность – обеспечить такие добровольческие отряды всем необходимым?  

- По закону о местном самоуправлении подразумевается обеспечение пожарной безопасности, но, насколько я понимаю, это касается только территории населенных пунктов. Существующие добровольно-пожарные команды финансируются, им выделяется какое-то оборудование. Но их материально-технического обеспечение тоже вызывает вопросы, и ситуация с пожаром в Северомуйске – наглядное доказательство тому. К сожалению, в полномочиях таких отрядов добровольных пожарных нет защиты лесов, потому что леса у нас все федеральные, государственные и местный бюджет не может направлять туда деньги. Мы же как раз говорим о том, что такую организацию нужно создать на уровне субъекта. В прошлом году мы собирали добровольные пожертвования, обращались к предприятиям за помощью и у нас были сложности. Предприниматели не могли понять, почему, при том, что они платят налоги и не маленькие, должны еще тратить свои деньги на то, что, по сути, является полномочиями государства и чиновников, которые получают за это зарплату.  

- В этом году чем занимается ваша организация? 

- Надо признать, что мы в этом году, я имею в виду наш общественный штаб, оказались несколько не готовы к тому, что сейчас происходит в лесах. На всех встречах с уполномоченными ведомствами нас заверяли, и зимой и весной, что ситуация под контролем и такого, как в прошлом году, не повторится. Что были извлечены все необходимые уроки, что помощь добровольцев в тушении лесных пожаров не потребуется.  

Тогда мы сказали, хорошо, добровольцы идут на торфяники у Байкала, потому что это тоже большая проблема, которая Гринписом была поднята в прошлом году на федеральный уровень. В этом году ситуация с торфяными пожарами тоже остается серьезной, из-за обмеления рек и высыхания грунта торфяные пожары уже регистрируются там, где раньше их не было – в Баргузине, Курумкане, Хоринске, Еравне. С начала апреля мы регулярно выезжаем в Кабанский район, отстояли там калтус вблизи села Елань, потушили торфяные пожары в Байкальском прибое, работаем на Кабанской оросительно-осушительной системе. В конце мае провели разведку шести действующих очагов, и будем отрабатывать их до конца июня. Здесь самая главная техническая задача в том, чтобы провести тушение той водой, которая еще есть сейчас на месте, в реках, пока тает снег в верховья рек. 

- Реально ли потушить торфяники или они так и будут тлеть, пока не закончится, дай Бог, период маловодья? 

- Гринпис провел для нас обучение по тушению торфяников, у них большой в этом опыт на основе больших подмосковных пожаров. В связи с тем, что пока есть вода в реках и каналах, подходящих к очагам, потушить их достаточно реально. Но тушение очень трудоемкий процесс, выматывающий. Это утомительный труд, ничего героического. Это не лесной пожар, на который приехал, сразился с огнем, победил, поехал дальше. Здесь многочасовая работа по перекапыванию земли и смешиванию ее с водой. В течение 8 часов копать землю, стоять с пожарными рукавами под палящим солнцем не каждый сможет и согласится.  

Сейчас мы работаем в формате индивидуального привлечения тех, кто ощущает потребность в помощи нашей природе, кто вместо условного «шашлыка» на выходные дни готов поехать на борьбу за зеленый лес и чистый воздух. К нам и активисты из экологических организаций, таких как «Большая байкальская тропа» подключилась, ребята комсомольцы, сотрудники гостиничного бизнеса из «Гранд Бурятии». Создание мобильного и идейно мотивированного добровольческого корпуса - это очень важный опыт, который мы пытаемся внедрить на основе предложения Андрея Сукнева, основателя ББТ, члена Общественной палаты России. Он опирается на опыт Сиэтла и Калифорнии – там существует постоянная угроза сильных землетрясений из-за активности разлома Сан-Андреас, плюс там очень жарко, поэтому часто возникают лесные пожары. Так вот, там добровольцы из числа местных профессионалов, бизнесменов, отслуживших военных работают на таком уровне, что в случае ЧС 10 тысяч экипированных и подготовленных человек готовы прийти на помощь властям в течении нескольких часов. Будь то тушение пожаров или извлечение людей из-под завалов.  

Создать что-то подобное в Бурятии – наша сверх идея. Ведь мы также расположены в сейсмически опасной зоне, у нас бывают и наводнения, и селевые сходы, и пожары. Мы хотим, в итоге, создать такой отряд добровольцев, который был бы готов ко встрече со стихией. Потому что, как показывает опыт других регионов, в случае серьезных ЧС, на самом деле, никакая помощь, особенно организованная, не обремененная «бюджетными» правилами, не бывает лишней. Причем мы не стремимся к массовости, к нам люди приходят по объявлениям в соцсетях, по рекомендациям знакомых. Мы готовы дать необходимое оборудование, технику и провести обучение. Конечно, многое упирается в деньги, в финансирование. Один выезд добровольцев обходится нам в 5-10 тысяч рублей в зависимости от числа добровольцев – это бензин на дорогу и мотопомпы, еда, аренда транспорта и так далее.  

- В плане бюджетной поддержки какие-то подвижки есть? 

- Пока нет. При формировании республиканского бюджета на этот год были предусмотрены 2 миллиона рублей на поддержку природоохранных проектов экологических социально-ориентированных НКО. Но на апрельской сессии эти деньги были секвестированы. Сейчас планируем выйти с предложением на очередную июньскую сессию. Ведь у нас в этом году снова ЧС, на этот раз с начала мая и ситуация все усугубляется.  

- Где вы сейчас берете на это деньги?  

- В основном, пожертвования знакомых и друзей, просто неравнодушных граждан, которые хотят помочь. Например, часть своей аспирантской стипендии нам перечисляет выпускница из Бурятии Виктория Крупенникова, которая сейчас учится за рубежом. В Европе 100 евро не такие уж большие деньги, а для нас довольно значительная сумма, с учетом нынешнего курса.  

- Какие планы на это лето? 

 - Тушить торфяные пожары в меру сил и возможностей. Когда приезжал Гринпис, они говорили, что все их усилия будут результативны тогда, когда на местах будут неравнодушные активисты, готовые бороться за изменение ситуации. И так как в Бурятии 22 миллиона рублей на торфяники, выделялись, в том числе и по результатам обращения Гринписа к президенту страны, то теперь мы отвечаем за то, чтобы бюджетные деньги не оказались потраченными зря. И чтобы снова не стоял берег Байкала в торфяном дыму, и не было аварий на федеральной трассе.  

Будем вести информационную кампанию, получать реальную картину с мест, где что горит и кому чего не хватает, оказывать помощь сельским пожарным формированиям, активистам, таким как староста села Гусиха Светлана Диденко, например. Она 9 мая подняла все село на защиту от лесного пожара. Я боюсь, что если такая сложная пожароопасная ситуация сохранится до июля – августа, то там люди уже физически будут просто выдыхаться. По три месяца на пожарах, вдали от родных и близких, довольно скромное питание, без элементарных удобств, в лесу.  

Мы в прошлом году этот вопрос, кстати, тоже пытались решить, по продуктам. Лесных пожарных снабжают по нормативам: выдали довольствие и до следующего раза. Теперь представьте, что такое крупный лесной пожар, когда его тушат всем миром. Там и МЧС, и десантники, и местное население и арендаторы и всем нужно кушать. Все идет на один стол и самое вкусное, тушенка, сгущенка и прочее, махом сметается. И потом до следующей выдачи пайка люди сидят, условно говоря, на «дошираках». При этом ведь еще иногда люди болеют, даже если элементарной простудой, то не всегда хватает лекарств. Такая ситуация возникала в сентябре прошлого года, когда ночами становилось достаточно холодно. Очень сложно находиться постоянно в дыму – нужны капли для глаз, а они вообще никуда не закладываются, ни в какие сметы. Понимаете, это элементарные вещи, о которых, государство продумало на уровне «нормативов» на месяц, но которые на местах используются за несколько дней, а, тем не менее, в таких ситуациях кто-то должен подумать о тех, кто борется с огнем в лесу. Будем мониторить ситуацию и при необходимости объявлять сбор средств на эти цели.  

Сегодня общественный штаб работает в тесном взаимодействии с Комиссией по ЧС, руководителями уполномоченных органов исполнительной власти и ведомств, отвечающих за тушение лесных пожаров. В настоящее время наибольшую угрозу представляют лесных пожары, возникающие от сухих гроз (по состоянию на 16 июня 2016 г. – с начала п/о сезона 17 очагов). Указанные пожары возникают на значительном удалении от населенных пунктов и находятся в труднодоступной местности, что потребует привлечения сил авиационной пожарной службы, лесной охраны  и значительных затрат на доставку и снабжение указанных группировок. 

Наиболее сложной остается ситуация с торфяными пожарами. В настоящее время юридически не оформлена обязанность органов власти по тушению торфяных пожаров, которая возложена на собственников земель. В ходе судебного разбирательства решается вопрос о привлечении собственников к ответственности за действующие торфяные пожары и их понуждении к их тушению.

В связи с увеличением количества очагов торфяных пожаров в Кабанском районе Общественный штаб и «Добровольческий корпус Байкала» еженедельно проводят выезды на тушение торфяников. Выполнено 8 выездов для тушения пожаров в районе поc. Селенгинск, сел Закалтус, Елань, Байкальский прибой, на южной части первой очереди Кабанской ООС. В общей сложности в тушении пожаров приняло участие более 60 добровольцев. Доставка добровольцев из города Улан-Удэ и обратно, питание и заправка мотопомп бензином осуществляется за счет средств добровольных пожертвований. В общей сложности с начала года было затрачено более 90 тысяч рублей.

- А местным будете помогать? Которые просят лопаты, пилы, ранцы?  

- Да, мы сейчас определимся, в каком формате. Возможно, в формате землячеств точечно по очереди собирать средства на решение проблем в каком-то конкретном населенном пункте. Ну и наша задача - довести это до комиссии по ЧС, у которой тоже есть возможности в плане резервного финансирования.  

- Какой прогноз на это лето? Бурятия будет гореть?  

- Нужно начать с того, что есть очень негативный прогноз в плане глобального потепления. Например, апрель этого года стал самым жарким за всю историю метеорологических наблюдений в глобальном масштабе. У нас резко-континентальный климат и на нас все это отражается еще больше: в прошлому году трижды было зафиксировано опасное метеорологическое явление, когда в течение трех суток температура воздуха не опускалась ниже 30 градусов. То есть это такая средняя температура в сутки: днем 33, ночью 26-27. По некоторым районам фиксировался рост среднегодовых температур на 3 градуса. Это очень много, оцените, например, состояние человека в 36,6 и 39,6 градусов – это огромная, критическая разница для организма. Раньше такого в Бурятии не фиксировалось. Добавьте к этому отсутствие осадков, обмеление рек, падение уровня Байкала. В этом году в Баргузине, Турке воды мало, надежды на мелкие ручейки, которые хоть как-то обводняли там территорию лесов, нет, их русла пересыхают. Дождей по прогнозам обещают тоже мало, так что готовиться надо, в любом случае, к худшему сценарию. И властям прогнозировать и правильно распределять силы и средства: новые пожары будут возникать, нужны будут люди, деньги, техника.  

Старожилы вспоминают, что раньше крупные предприятия, такие как Авиазавод, ЛВРЗ, в случае необходимости вставали на борьбу с огнем, причем со своей техникой. Конечно, это было советское время, партия сказала надо, не отказывались, да и какая-то ответственность была – пожар, горим, съезжались все тушить. Сейчас времена другие, понятно, и, как бы неприятно это не звучало, укоренился некий иждивенческий подход. «Пожар? А, ну пусть горит, старье сгорит, нам построят новые дома», думают люди. Никто сейчас бежать тушить пожары не собирается, по большому счету. Местное население ведь видит, сколько леса, законно и незаконно, уходит из Бурятии, на каких машинах ездят лесозаготовители, в каких живут домах. И сложно винить простых людей, когда те говорят – кто наживается на лесе, пусть его и тушит, а то нам даже доступ в лес запрещен, ни грибов, ни ягод. Это очень сложный момент, который может сыграть плохую роль в итоге. И надо прямым действием ломать эти стереотипы. А пока все это будет сугубо формально, проверка готовности, отчёты, указы, когда вокруг одни высокие чины, условно говоря, ничего не изменится.  

- То есть фактически урока в Бурятии не вынесли из прошлогодней ситуации? 

- С учетом пройденного месяца ЧС в республике, я считаю, что нет. Конечно, что-то обсуждается, создаются штабы, ведомства отчитываются о готовности, но опять пожары. И более 80% по вине местного населения. Иной раз я тоже думаю, что может быть, зря, что у нас в стране нет однопартийной системы, потому что в советское время за это легко можно было лишится партбилета. И даже не нужно было бы заводить уголовное дело. Ну, давайте начнем с малого: оснастим в каждой деревне бригады лопатами и ранцами, денег на бензин выделим, пусть при малейшем дымке выезжают и пока пожар маленький, тушат. Сейчас у нас, к сожалению, выходит так, что готовились-готовились, и толком все равно не получается. 

Марина Иванова, Восток-Телеинформ